Проблема политических заключенных мне известна только на материале современной России, поэтому, отвечая на вопросы, я буду опираться исключительно на российский опыт.
1. К политическим заключенным, на мой взгляд, следует относить всех оппонентов нынешнего политического режима, пострадавших из-за своей политической деятельности, независимо от того, к какому политическому направлению они принадлежат и какую идеологию исповедуют.
«Мемориал» и Союз солидарности с политзаключенными имеют неплохой опыт проведения такого рода экспертиз, и этот опыт должен быть востребован.
Другой вопрос, что списки политзаключенных в современной России, конечно, должны быть существенно расширены, и к этой работе следует привлекать более широкий круг экспертов.
Степень радикализма политических взглядов и идеологических предпочтений заключенного ни в коей мере не должна влиять на признание или непризнание его политзаключенным.
Сложнее обстоит дело с обвинениями в преступлениях, связанных с насилием. Понятно, что откровенные убийцы и насильники, каких бы взглядов они ни придерживались, не заслуживают моральной поддержки общества, следовательно – не должны признаваться политзаключенными.
Однако бывают случаи, когда насилие носит ответный характер и является формой самозащиты. В этом случае оно оправдано. Как, например, в «болотном деле» или в деле Мохнаткина.
Кроме того, встречаются уголовные дела, в которых заключенный обвинялся в насилии, носившем демонстрационный характер и не повлекшем за собой человеческих жертв.
В этом случае решение о признании узника политзаключенным должно приниматься с учетом всех обстоятельств дела. Это касается, в частности, Ивана Асташина.
2. Что касается денежной премии, учрежденной Ходорковским и Навальным, то это, безусловно, благое начинание. Следует, однако, иметь в виду, что деньги почти всегда вносят в человеческие отношения некоторую напряженность, и принимать решения о награждении этой премией следует с чрезвычайной деликатностью.
Критериев, для принятия такого решения, на мой взгляд, должно быть несколько:
– стойкость и мужество в сопротивлении давлению репрессивного аппарата;
– солидарность с другими политзаключенными;
– участие в общественно-политической жизни из-за тюремных стен;
– общественный резонанс дела;
– материальный достаток семьи заключенного.
3. Готов сотрудничать в деле поддержки политзаключенных со всеми правозащитными организациями, независимо от политических, идеологических и личных симпатий и антипатий.
http://openrussia.org/post/view/776/
